Фото молодых цыганок, Загул с цыганами
Фэншуй и эзотерика. Московское бюро по правам человека. В этот период появилось противопоставление оседлым земледельцам [24]. Форум: что вы знаете о цыганах? В каждом есть хоть капля крови цыганской.
Но после того как в роддоме узнали, что новоиспеченный отец еще учится в седьмом классе, медики привлекли внимание полиции. Супруги и их родные всем табором пришли на программу «Пусть говорят» , чтобы пролить свет на их историю. Нина Бурлуцкая, мать невесты, рассказала, что сама вышла замуж в 11 лет и имеет 11 детей.
Родственники настаивали, что у них такие обычаи, и некоторые женятся даже в восемь лет. Бабушка Забара сказала, что помимо него у нее 40 внуков и 12 правнуков. В студии ее слова встретили гулом. Большинство гостей высказывались резко против подобных традиций.
Но родственники молодой семьи перекрикивали любые предположения о незаконности этого союза, не давая никому вставить ни слова. Цыганская певица Софья Тимофеева, сыгравшая в фильме «Возвращение Будулая», наотрез отказалась считать ранние браки народной традицией.
Она вышла замуж в 19 лет и предположила, что если бы в ее таборе кто-то решился сделать это в 16 лет, то его бы с позором выгнали. В ответ на критику мать девушки грозилась навести порчу на артистку.
Позднее вскрылись подробности, серьезно повлиявшие на суть повествования: у летней Биланы еще до свадьбы с Забаром родился первенец от другого мужчины. Мальчик Юрий, родившийся у Биланы и Забара, умер через восемь месяцев после рождения. Свадьбы между несовершеннолетними — удел в основном небогатых цыганских семей, живущих обособленно в деревнях.
У этой традиции появилась и экономическая выгода: чем раньше девочка вступит в брак, тем быстрее у нее появятся дети, и она сможет претендовать на материнский капитал.
В вопросах регистрации детей цыганки порой проявляют изрядную изобретательность. Ведь чем больше детей, тем больше можно получить средств. А для того, чтобы зарегистрировать младенца, по закону достаточно слов матери. Этим не преминули воспользоваться омские цыганки. В году полиция начала расследование целого ряда эпизодов, связанных с мошенничеством с материнским капиталом. Схема получения документа простая и обкатанная: молодая мама с ребенком приходит регистрироваться в ЗАГС, где вместо справок из больницы женщина приводит младенца и свидетельницу родов.
Никаких документов при этом они не предоставляют, объясняют, что ребенка женщина родила дома или даже в поле. При этом заявление мнимой матери удостоверяют ее подруги или родственницы. И всё, на этом основании сотрудники ЗАГСа оформляют им свидетельство о рождении ребенка.
Понятно, что речь идет о втором, третьем и т. В итоге одного и того же ребенка цыганки умудрились зарегистрировать пять раз. Всего материнский капитал оформили на 56 несуществующих младенцев.
Каждое поддельное свидетельство приносило мошенникам по тысяч рублей. Аналогичные случаи фиксировали во Владимирской, Саратовской, Новгородской и других областях. Еще в году Министерство юстиции предлагало законодательно запретить регистрацию детей, рожденных в домашних условиях. Но в итоге документ так и не был рассмотрен.
Авторское право на систему визуализации содержимого портала iz. Указанная информация охраняется в соответствии с законодательством РФ и международными соглашениями. Частичное цитирование возможно только при условии гиперссылки на iz. Ответственность за содержание любых рекламных материалов, размещенных на портале, несет рекламодатель. Новости, аналитика, прогнозы и другие материалы, представленные на данном сайте, не являются офертой или рекомендацией к покупке или продаже каких-либо активов.
Теракт в «Крокус Сити Холле». Новости iz. Фийон отрицает организацию встречи ливанского бизнесмена с Путиным. Все результаты. Телефоны горячих линий в связи с терактом в «Крокус Сити Холле».
В России предложили создать нацпроект для участников СВО. Опознаны 68 погибших при теракте в «Крокус Сити Холле». Спасший более человек в «Крокусе» школьник заявил об отсутствии страха в тот момент.
Тимати посетил акцию в память о жертвах теракта в «Крокусе». Четверо фигурантов дела о теракте в «Крокус Сити Холле» отправлены под арест. Четвертый обвиняемый в теракте в «Крокусе» прибыл в суд на кресле-каталке. Спасший людей в «Крокусе» школьник рассказал о реакции родителей на его действия.
Мэр Белгорода рассказал о восстановлении поврежденных из-за обстрелов зданий. В Гааге образовался мемориал в память о жертвах теракта в «Крокус Сити Холле». Проезжавший мимо «Крокуса» водитель отвез в больницу пострадавшую в теракте. Обвиняемый в теракте в «Крокусе» полностью признал вину. Партийный переулок, д.
Молодая была не молода. Почему цыганские семьи обходят законы и заключают браки еще до совершеннолетия. Анастасия Чеповская. Главный слайд. Начало статьи. Нерадостный брак В соцсетях 27 февраля появились фотографии цыганской свадьбы: жених — мальчик в костюме с красной лентой, невеста — девочка в пышном платье на голову выше его. И вот из-под навесов хлынула толпа цыганок, запачканных, растрепанных, в ситцевых грязных платьях, в оборванных розовых передниках.
Он шевелил плечами, притопывал ногой, даже подтягивал довольно хриплым голосом и утопал в удовольствии. Цыганки окружали его со всех сторон. Те, которые не пели, называли его красавцем, солнышком, гадали ему на ладони и сулили несметные богатства.
Пьяная Стешка плясала, разводя руками. Матрена кричала, как будто ее режут, и вот все вдруг захлопали в ладоши и начали провозглашать многие лета Василию Ивановичу.
И Василий Иванович улыбался и, забыв про Авдотью Петровну, сыпал двугривенными и четвертаками в жадную толпу. Ну, теперь… «Эй вы, уланы…» или, знаешь, вот что: «Ты не поверишь, ты не поверишь». Ну-ка плясовую… Вот так! Ну, потешили… Ай да спасибо!..
Иван Васильевич, а Иван Васильевич! Как бишь ее, Наташа, что ли?.. Вновь выбранный исправник с своей компанией, кавалерист и другие дворяне уже давно слушали цыган и пили в новом трактире, когда граф в медвежьей, крытой синим сукном шубе, принадлежавшей покойному мужу Анны Федоровны, присоединился к их компании. Ждали не дождались!
Дворяне тоже были очень обрадованы приездом гостя, тем более что гульба, дойдя до своего апогея, теперь уже остывала. Исправник, лежа в безобразном виде на полу у ног какой-то старухи, заболтал ногами и закричал: — Шампанского!.. Граф приехал!.. Ну, шампанского!.. Ванну сделаю из шампанского и буду купаться… Господа дворяне!
Люблю благородное дворянское общество!.. Пой «Дорожку». Кавалерист был тоже навеселе, но в другом виде. Он сидел на диване в уголке, очень близко рядом с высокой красивой цыганкой Любашей и, чувствуя, как хмель туманил его глаза, хлопал ими, помахивал головой и, повторяя одни и те же слова, шепотом уговаривал цыганку бежать с ним куда-то.
Любаша, улыбаясь, слушала его так, как будто то, что он ей говорил, было очень весело и вместе с тем несколько печально, бросала изредка взгляды на своего мужа, косого Сашку, стоявшего за стулом против нее, и в ответ на признание в любви кавалериста нагибалась ему на ухо и просила купить ей потихоньку, чтоб другие не видали, душков и ленту.
Граф посадил Стешку, запевалу, себе на колени и велел еще подать шампанского. Илюшка с гитарой стал перед запевалой, и началась пляска, то есть цыганские песни: «Хожу ль я по улице», «Эй вы, гусары…», «Слышишь, разумеешь…» и т. Стешка славно пела. Ее гибкий, звучный, из самой груди выливавшийся контральто, ее улыбки во время пенья, смеющиеся, страстные глазки и ножка, шевелившаяся невольно в такт песни, ее отчаянное вскрикиванье при начале хора, — все это задевало за какую-то звонкую, но редко задеваемую струну.
Старухи подпрыгивали на стульях, помахивая платочками и оскаливая зубы, вскрикивали в лад и в такт одна громче другой. Басы, склонив головы на бок и напружив шеи, гудели, стоя за стульями. Когда Стеша выводила тонкие ноты, Илюшка подносил к ней ближе гитару, как будто желая помочь ей, а красивый молодой человек в восторге вскрикивал, что теперь бемоли пошли.
Когда заиграли плясовую и, дрожа плечами и грудью, прошлась Дуняша и, развернувшись перед графом, поплыла дальше, Турбин вскочил с места, скинул мундир и, оставшись в одной красной рубахе, лихо прошелся с нею в самый раз и такт, выделывая ногами такие штуки, что цыгане, одобрительно улыбаясь, переглядывались друг с другом.
Исправник сел по-турецки, хлопнул себя кулаком по груди и закричал: «Виват! Старый отец семейства проснулся и хотел уехать; но его не пустили.
Красивый молодой человек упрашивал цыганку протанцовать с ним вальс. Кавалерист, желая похвастаться своей дружбой с графом, встал из своего угла и обнял Турбина.
Солнышко поднялось выше крыш, народ сновал по улицам, купцы давно отворили лавки, дворяне и чиновники ездили по улицам, барыни ходили по гостиному двору, когда ватага цыган, исправник, кавалерист, красивый молодой человек, Ильин и граф, в синей медвежьей шубе, вышли на крыльцо гостиницы. Был солнечный день и оттепель. Три ямские тройки с коротко подвязанными хвостами, шлепая ногами по жидкой грязи, подъехали к крыльцу, и вся веселая компания начала рассаживаться.
Тройки с песнями и колокольчиками, сбивая на самые тротуары всех встречавшихся проезжающих, проехали весь город до заставы. Немало дивились купцы и прохожие, незнакомые и особенно знакомые, видя благородных дворян, едущих среди белого дня по улицам с песнями, цыганками и пьяными цыганами.
Шумно скачут сверху вниз Звуки врассыпную, Зазвенели, заплелись В пляску круговую. Словно табор целый здесь, С визгом, свистом, криком Заходил с восторгом весь В упоеньи диком.
Звуки шепотом журчат Сладострастной речи… Обнаженные дрожат Груди, руки, плечи. Звуки все напоены Негою лобзаний. Звуки воплями полны Страстных содроганий…. Вот-с прихожу я в суд, а у них уж все дело кончено.
Тятенька отобрали из судейских человек шесть и повели их в трактир обедом потчевать-с. Пообедали честь честью-с, выпили они, сколько им следует; потом наняли судейских извозчиков, а я с тятенькой на своих и поехали в Марьину рощу-с. Все бы это ничего-с; только тятенька в Марьиной роще встретили знакомую компанию-с; человека четыре подрядчиков, какие-то магарычи запивают-с. Тут уж и пошло-с! Шенпанского сразу ящик потребовали; цыганок петь заставили. Все это в порядке, дело очень обыкновенное. Да и все хорошо было-с, и тятенька были очень веселы; только уж, конечно, понять разговору было нельзя, потому все вместе вдруг говорили.
И догадало ж кого-то из судейских качать тятеньку! Только взяли его на руки, качали-качали, да и уронили. Больно ушибли-то?
Ушибить-то не ушибли, только уж очень тятенька в сердце вошел. Обозвали всех как нельзя хуже… А тут, еще прежде, какой-то барин все вертелся, с разговорами приставал ко всем, вино наше пил; уж очень ему хотелось в компанию втереться. Уж его не один раз мы и гоняли от себя, а он все лезет. Да под сердитую-то руку и наскочил на тятеньку; а тятенька, уж известно, много разговаривать не станут: должно быть, его раза два и ударили.
Ну, а он сейчас свидетелей? Так точно-с. Судиться хочет с тятенькой. Вхожу я с такою отважною решимостью на крылечко, перекрестился и зачурался, ничего: дом стоит, не шатается, и вижу: двери отворены, и впереди большие длинные сени, а в глубине их на стенке фонарь со свечою светит. Но только вдруг вслушиваюсь и слышу, что из-за этой циновочной двери льется песня… томная-претомная, сердечнейшая, и поет ее голос, точно колокол малиновый, так за душу и щипет, так и берет в полон.
Я и слушаю и никуда далее не иду, а в это время дальняя дверка вдруг растворяется, и я вижу, вышел из нее высокий цыган в шелковых штанах, а казакин бархатный, и кого-то перед собою скоро выпроводил в особую дверь под дальним фонарем, которую я спервоначала и не заметил.
Я, признаться, хоть не хорошо рассмотрел, кого это он спровадил, но показалось мне, что это он вывел моего магнетизера и говорит ему вслед: «Ладно, ладно, не обижайся, любезный, на этом полтиннике, а завтра приходи: если нам от него польза будет, так мы тебе за его приведение к нам еще прибавим». И с этим дверь на защелку защелкнул и бегит ко мне будто ненароком, отворяет передо мною дверь, что под зеркальцем, и говорит: «Милости просим, господин купец, пожалуйте наших песен послушать! Голоса есть хорошие».
И с этим дверь перед мною тихо навстежь распахнул… Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным, что я вдруг весь там очутился. Комната этакая обширная, но низкая, и потолок повихнут, пузом вниз лезет, все темно, закоптело, и дым от табаку такой густой, что люстра наверху висит, так только чуть ее знать, что она светится. А внизу в этом дымище люди… очень много, страсть как много людей, и перед ними этим голосом, который я слышал, молодая цыганка поет.
Притом, как я взошел, она только последнюю штучку тонко-претонко, нежно дотянула и спустила на нет, и голосок у нее замер… Замер ее голосок, и с ним в одно мановение точно все умерло… Зато через минуту все как вскочат, словно бешеные, и ладошами плещут и кричат.
А я только удивляюсь: откуда это здесь так много народу и как будто еще все его больше и больше из дыму выступает? Любопытная фигура! А в руках она держит большой поднос, на котором по краям стоят много стаканов с шампанским вином, а посредине куча денег страшная.
Только одного серебра нет, а то и золото, и ассигнации, и синие синицы, и серые утицы, и красные косачи, — только одних белых лебедей нет. Кому она подаст стакан, тот сейчас вино выпьет и на поднос, сколько чувствует усердия, денег мечет, золото или ассигнации: а она его тогда в уста поцелует и поклонится. И обошла она первый ряд и второй — гости вроде как полукругом сидели — и потом проходит и самый последний ряд, за которым я сзади за стулом на ногах стоял, и было уже назад повернула, не хотела мне подносить, но старый цыган, что сзади ее шел, вдруг как крикнет: «Грушка!
Она взмахнула на него ресничищами… ей-богу, вот этакие ресницы, длинные-предлинные, черные, и точно они сами по себе живые и, как птицы какие, шевелятся, а в глазах я заметил у нее, как старик на нее повелел, то во всей в ней точно гневом дунуло. Рассердилась, значит, что велят ей меня потчевать, но, однако, свою должность исполняет: заходит ко мне за задний ряд, кланяется и говорит: «Выкушай, гость дорогой, про мое здоровье!
А я ей даже и отвечать не могу: такое она со мною сразу сделала! Сразу, то есть, как она передо мною над подносом нагнулась и я увидал, как это у нее промеж черных волос на голове, будто серебро, пробор вьется и за спину падает, так я и осатанел, и весь ум у меня отняло. Пью ее угощенье, а сам через стакан ей в лицо смотрю и никак не разберу: смугла она или бела она, а меж тем вижу, как у нее под тонкою кожею, точно в сливе на солнце, краска рдеет и на нежном-виске жилка бьет… «Вот она, — думаю, — где настоящая-то красота, что природы совершенство называется; магнетизер правду сказал: это совсем не то, что в лошади, в продажном звере».
И вот я допил стакан до дна и стук им об поднос, а она стоит да дожидается, за что ласкать будет. Я поскорее спустил на тот конец руку в карман, а в кармане все попадаются четвертаки, да двугривенные, да прочая расхожая мелочь. Мало, думаю; недостойно этим одарить такую язвинку, и перед другими стыдно будет! Я видал, как пляшут актерки в театрах, да что все это, тьфу, все равно что офицерский конь без фантазии на параде для одного близиру манежится, невесть чего ерихонится, а огня-жизни нет.
Эта же краля как пошла, так как фараон плывет — не колыхнется, а в самой, в змее, слышно, как и хрящ хрустит и из кости в кость мозжечок идет, а станет, повыгнется, плечом ведет и бровь с носком ножки на одну линию строит… Картина!
Просто от этого виденья на ее танец все словно свой весь ум потеряли: рвутся к ней без ума, без памяти: у кого слезы на глазах, а кто зубы скалит, но все кричат: «Ничего не жалеем: танцуй! И все тут гуще и гуще завеялось, и я лишь один сижу, да и то не знаю, долго ли утерплю, потому что не могу глядеть, как она на гусарову шапку наступает… Она ступит, а меня черт в жилу щелк; она опять ступит, а он меня опять щелк, да, наконец, думаю: «Что же мне так себя всуе мучить!
Пущу и я свою душу погулять вволю», — да как вскочу, отпихнул гусара, да и пошел перед Грушею вприсядку… А чтобы она на его, гусарову, шапку не становилась, такое средство изобрел, что, думаю, все вы кричите, что ничего не жалеете, меня тем не удивите: а вот что я ничего не жалею, так я то делом-правдою докажу, да сам прыгну, и сам из-за пазухи ей под ноги лебедя и кричу: «Дави его!
А сам на нее с дерзостью кричу: «Ходи шибче», — да все под ноги ей лебедей, да раз руку за пазуху пущаю, чтобы еще одного достать, а их, гляжу, там уже всего с десяток остался… «Тьфу ты, — думаю, — черт же вас всех побирай!
Льется вино. Усачи полукругом, Черны, небриты, стоят, не моргнут, Смуглые феи сидят друг за другом: Саша, Параша и Маша — все тут. Что же все смолкли? Их ночь утомила, Вот отдохнут, запоют погодя. Старая Анна хлопочет за чаем, «Жубы» болят отчего-то у ней, Только, никем и ничем не смущаем, Коля бренчит на гитаре своей; Голос прелестный раздался… О, Боже! Паша поет, не для ней, вишь, весна… Не для тебя, так скажи, для кого же?
Ты черноброва, свежа и стройна, Из-под ресниц твоих солнца светлее Тянутся вешнего счастья лучи… «Ну-ка, затягивай «Лен», да живее! Гудят усачи. Липочка скачет, несется куда же?
Где остановишься ты на пути? Неужли ж расставаться? Как-нибудь надо вам сон превозмочь. Едем к нам в город доканчивать ночь! В третий раз пришлось нам случайно забрести на Черную речку, в квартиру покойного Николая Ивановича Шишкина.
Чавалы и цыганки как-то очень скоро оценили, что их слушают настоящие любители… Начал хор с модных песен, а кончил настоящей цыганской таборной песней. Я никогда не забуду этого внезапного, сильного, страстного и сладкого впечатления.
Точно в комнате, где пахло модными духами, вдруг повеял сильный аромат какого-то дикого цветка — повилики, полыни или шиповника. Бог весть где и как родился этот унылый, странный и роковой напев. Первоначальные слова песенки сильно пострадали от устной передачи во время столетних кочевок. Но смысл ее прост, и силен, и прекрасен, как любовные песни туарегов, конаков или полинезийцев.
Я тогда же попросил доставить мне перевод. Вот он приблизительно:.
Дальше, вероятно, выпал один куплет. Но видно, что существует какая-то преграда взаимной любви. Цыган эту преграду опрокидывает просто и решительно.
Он грозит табору:. Ой, мои серые, Серые да еще гнедые-рыжие, Над нами только бог, Пусть благословит! Такова эта маленькая песня, вложенная в мелодию, похожую на арабские мотивы, мелодию, которая кажется очень легкой сначала, но которую не повторишь… И сквозь нее точно видишь и чувствуешь эту ночную погоню, этих взмыленных и одичавших лошадей с блестящими глазами — серых, рыжих и гнедых, своих или украденных, это все равно, крепкий запах лошадиного пота и здорового человеческого тела и выкраденную девушку, которая, разметав по ветру волосы, прижалась к безумно скачущему похитителю… Какая странная штука судьба!
На другой день Николай Иванович умер. Умер, как любимец судьбы, во сне, от паралича сердца. И в той же самой квартире, где под его гитару пелись огненные цыганские песни, я поцеловал его холодный мертвый лоб. Но однажды, когда я скромно ужинал в уголку шумного ресторана, ко мне подлетел головной журавль — Никанор Сырцов.
Пойдем до кабинету. Какие цыгане — пальчики оближешь! Как зальются — так или на отцовскую могилу хочется бежать, или кому-нибудь по портрету заехать. Благороднейшие люди.
Он сцепился со мной на абордаж, после долгой битвы победил меня и, взяв на буксир, отшвартовал «до кабинету», который оказался холодной, дымной накуренной комнатой, наполненной людьми. В руках у них были гитары, на плечах линялые кунтуши, на лицах — скука непроходимая.
Хороший человек, чтоб ты сдох!
.jpg)
Веришь совести, вторую тысячу пропиваю!.. А ну, вы, конокрады, ушкварьте: «Две гитары за стеной! Вот она, брат, это и есть настоящая жизнь! Ой, жги, жги, жги!.. Последний призыв Никанора цыгане принимали вяло и вместо поджога только хлопали бокал за бокалом, зевая, перемигиваясь и переталкиваясь локтями. Впрочем, и сам Сырцов не мог точно указать, какой предмет обречен им на сжиганье.
Открыли ресторан? Издают газету?.. Я восьмой день дома не был, так что мне газета! На нос мне ее, что ли? Существует ли народ «цыгане», на каком языке он говорит, каковы полномочия цыганского барона, зачем надо кочевать, можно ли достать у цыган наркотики и надо ли опасаться за своих детей.
Что общего у цыган с индийцами, обижаются ли цыгане, когда их называют фараонами, какое отношение они имеют к секте колдунов, почему их так любили в Европе XV века, почему разлюбили потом и как хотели уничтожить. Когда цыгане пришли в Россию, какой род занятий выбрали, как эти занятия повлияли на русскую культуру, много ли родственников у русских цыган и как они поживают. Кто лучше всех разбирается в металлоломе, как сегодня узнать цыгана, что случится, если прикоснуться к юбке цыганки, каков высший цыганский суд, как похоронить умершего и можно ли скрестить две группы цыган.
Как обращаться к нецыгану, стоит ли увлекаться цыганками, какая клятва самая священная, где послушать цыганский фольклор, существует ли цыганский литературный язык и можно ли его выучить. У вас отключено выполнение сценариев Javascript. Измените, пожалуйста, настройки браузера.
Предыдущий материал. Радио Arzamas Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет. Новый курс! Историк литературы Мария Кривошеина рассказывает, кто был прототипом легендарного сыщика, почему многие считали его живым человеком и как он еще при жизни Конан Дойла стал популярнее своего создателя.
Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу. Введите правильный e-mail. Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет.
Мопса, попинька и другие звери. От нуля до интернета. Неловкая пауза. Как появляется и куда уходит мода. Рождественские рецепты. Жизнь и смерть древней империи.
Бандитский Петербург Серебряного века. Кино на выходные. Мир древнего египтянина. Личный XX век. Эвелина Мерова. Париж эпохи мушкетеров. Омнибус и танкобон. Правила Пушкина. Африканская магия для начинающих. Проверка связей. История Англии: Война Алой и Белой розы. Ирина Врубель-Голубкина. Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы. Краткая история вещей.
Исламская революция в Иране: как она изменила всё. Средневековый Китай и его жители. Николай Эстис. Архитектура и травма. Радио «Сарафан». Загадки «Повести временных лет». Джаз в СССР. Дело о Велимире Хлебникове. Пророк Заратустра и его религия: что надо знать. Слова культур. Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР. Краткая история феминизма. Песни русской эмиграции. Магия любви. Немцы против Гитлера. Марсель Пруст в поисках потерянного времени.
Рождественские фильмы. Как жили первобытные люди. Дадаизм — это всё или ничего? Третьяковка после Третьякова. Как училась Россия. Скандинавия эпохи викингов. Точки опоры. Николай Гумилев в пути. Портрет художника эпохи СССР. Мир Толкина. Часть 1. Языки архитектуры XX века.
Что мы знаем об этрусках. Английская литература XX века. Сезон 2. Джаз для начинающих. Ученый совет. Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова. Взлет и падение Новгородской республики.
История русской эмиграции.
Как придумать город. Вашими молитвами. Остап Бендер: история главного советского плута. Мир Даниила Хармса. Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой». Главные идеи Карла Маркса. Олег Григорьев читает свои стихи. История торговли в России. Зачем я это увидел? Жак Лакан и его психоанализ. Мир средневекового человека. Репортажи с фронтов Первой мировой. Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло? Сказки о любви. Япония при тоталитаризме. Рождественские песни. Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме.
Хотелось бы верить. Немецкая музыка от хора до хардкора. Сезон 7: Почему нам так много нужно? Довлатов и Ленинград. Сезон 6: Зачем нам природа? История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней. Берлинская стена. От строительства до падения.
Страшные истории. Нелли Морозова. Польское кино: визитные карточки. Зигмунд Фрейд и искусство толкования. Деловые люди XIX века. Сезон 1. Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному. Сезон 5: Что такое страсть? Золотая клетка. Переделкино в —е годы. Как исполнять музыку на исторических инструментах. Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем. Как гадают ханты, староверы, японцы и дети. Отвечают сирийские мистики. Как читать любимые книги по-новому.
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции. Путешествие еды по литературе. За что мы любим кельтов? Легенды и мифы советской космонавтики.
