Интервью с француженкой, Интервью — Natalia Zhuykova
Именно поэтому Татьяна у меня моложе Ольги, хотя у Пушкина и наоборот: с точки зрения нарратива для меня было правильнее, чтобы Татьяна была младше, а Ольга старше. И я сказала продюсерам, что "Чайку" может поставить только один режиссер — Андрон Кончаловский. Такое существует, бывают и происшествия. Поэтому на всех нас возлагается ответственность успокоить их, а также на вас, именно поэтому я здесь, это важно, а еще ваш канал и ваши социальные сети, поскольку иногда создается впечатление, что мы живем в разных мирах, что во всяком случае внимание сосредоточено только на одном.
В согласии с собой. Понимаешь, француженка никогда не станет искать «лучшую версию себя». Нам кажется, что лучше согласиться с тем, что ты есть, чем пытаться это изменить. Привыкнуть - не в смысле махнуть рукой, а принять с уважением. Внимательно и с любовью посмотреть на себя в зеркало и задаться вопросом - что бы такого сделать, чтобы выглядеть классно, подчеркнув этот великолепный овал лица? Попахивает самовлюбленностью? Вовсе нет, самоирония как раз и помогает выглядеть не смешно, не разукрашенной надутой от собственной важности матрешкой.
Да ни каких особых нет, хотя погоди.. Вот смотри, в понимании француженки «база» - это не праймер за евро, база - это твоя реальная кожа. Очищение и увлажнение - это важно. Косметику большинство моих подруг купит в аптеке, там есть недорогие марки и подороже, но их принцип не в том, чтобы сделать «вау! Да, мы себя очень любим.
Слушай, ну мы же уже взрослые девочки, чудес не бывает - сон, классное питание, много воды, удовольствие от творческой реализации, читай работы, и отправить подальше тех, кто треплет нервы - это самое лучшее для нашей кожи. Считай сэкономила на праймере! Про питание. Главное, что я должна сказать: ешь как можно меньше сахара. Обезжиренный ли йогурт или нет - француженку не волнует, главное, чтобы этот йогурт не был сладким.
Это кстати хорошо скажется на коже. А тело?
Ну что, ты хочешь услышать, правду? Ответ на поверхности, француженки - дочери своих отцов. Все французы - бунтари. Ни за что не будут делать то, чего не хотят. А хотят они получать удовольствие, если тяжелая пахота в зале спортклуба его не приносит - нам это просто не нужно.
Но надо признать тот факт, что французские города устроены так, что мы очень много ходим пешком.
Плюс здравый смысл - если я пообедала с подружкой в кафе, вечером ни за что не буду убиваться у плиты. Да и в друге время не буду. Готовка - это не рутина быта, а инструмент, чтобы произвести на кого-то впечатление. Несколько минут назад я общался с Папой Римским, чтобы как раз сказать об этом.
Затем в более широком смысле я хочу повторить, что Франция — это страна, приверженная свободе вероисповедания и тому, что часто называют светскостью, это такой сложный термин, что вызывает столько недоразумений, которые, я надеюсь, мы сегодня устраним. Напоминаю, что светскость — это свобода быть верующим или неверующим, но благодаря которой Франция является страной, где мы желаем, чтобы каждый человек был гражданином, независимо от своего вероисповедания, где каждый имел бы одинаковые политические и гражданские права, независимо от своего вероисповедания, и где в некотором роде общество живет со всеми представленными в нем религиями, и это важно, трансцендентности отводится определенное место в обществе, но где государство должно гарантировать это право каждому.
Что я хочу сказать, вопреки тому, что я много слышал в последние дни, это то, что наша страна — это страна, у которой нет проблем ни с одной религией в мире, поскольку к тому же все они свободно исповедуются на ее территории.
Что касается французов-мусульман, как, впрочем, и граждан всего мира, религией которых является ислам, я хочу сказать им, что Франция — это страна, где данная религия также свободно исповедуется. В ней нет стигматизации, все это ложь. Это страна, универсальным призванием которой к тому же является приверженность миру и способности к жизни, независимо от вероисповедания.
А значит, было сказано много ложных вещей. Я хотел здесь выступить с посланием непреклонности в отношении терроризма и всех насильственных экстремистов и в то же время с посланием мира, единства и восстановления определенной истины.
Такова моя основная цель в нашем сегодняшнем общении. Журналист При том, что мусульмане первыми страдают от насилия, они даже всегда расплачиваются за это. Что касается карикатур, неоднократно публиковавшихся во Франции, эти карикатуры изображают пророка ислама и мусульман. Каждый раз мусульмане чувствуют себя оскорбленными, шокированными, а иногда и неправильно понятыми.
В какой мере можно принять во внимание чувства мусульман? Президент Французской Республики Вы к этому возвращаетесь, а мы начнем с одного из недоразумений последних недель, во всяком случае недоразумения или источника множества манипуляций, если выражаться более строго, какой является тема карикатур. Это не новая тема. Напоминаю, что немногим более 15 лет назад она также вызвала сильную полемику с Данией, которую Франция тогда поддержала, а сегодня подобное происходит с Францией.
У нашей страны есть своя история. И история нашей страны заключается в формировании государства в каком-то смысле путем его отделения от религии. Это то, что также часто называют светскостью, поскольку изначально история Франции была связана скорее с католической религией.
Мы создали свои законы, которые являются результатом концепции эпохи Просвещения. Наши законы являются выражением воли французского суверенного народа. И в наших законах, наших принципах и наших правах есть свободы каждого человека: свобода вероисповедания, о которой я говорил, которую мы защищаем и которая реализуется в нашей стране, но также свобода совести и свобода выражения мнений. Это означает, что в нашей стране, во Франции, любой человек, являющийся журналистом, может свободно высказываться о Президенте Республики, правительстве, политическом большинстве и меньшинстве, а также обо всем остальном мире.
Свобода выражения мнений предусматривает также возможность делать рисунки и карикатуры. Это наше право. Оно существует давно, с конца XIX века. Важно его защищать, потому что этого хочет французский народ, а мы находимся в нашей суверенной стране. Это право привело к появлению карикатур в газетах, и в этом отношении у нас также есть история. В этих карикатурах высмеивались политические лидеры, ваш покорный слуга в первую очередь, и это нормально, а также многие религии, все религии.
Когда мы говорим о карикатурах, я хочу, чтобы вы знали, что многие издания, к примеру, «Шарли Эбдо», поскольку о нем много говорилось, особенно поначалу и прежде всего создавали карикатуры на Бога христиан, еврейскую религию, раввинов и т. Я понимаю чувства, которые это вызывает, и уважаю их, но я хочу, чтобы вы поняли мою роль. Моя роль заключается в том, чтобы успокоить ситуацию, как я делаю это сейчас, но в то же время защитить эти права.
Существует одно важное отличие, которое все мусульмане, шокированные произошедшим, должны понимать. Вопрос заключается не в том, создает ли карикатуры или поддерживает ли их как таковые Франция и представляющий ее Президент Французской Республики — вопрос не в этом, потому что эта пресса является свободной, речь не идет об официальных изданиях, это не правительство Франции сделало эти карикатуры — а в том, согласен ли Президент Французской Республики упразднить это право: ответ — «нет», поскольку это одно из прав французского народа, которое касается всех.
Поэтому важно то, что я должен сохранить эту свободу. Затем я хочу, чтобы все это делалось с уважением к каждому, но эта свобода важна. Таким образом, многое было сказано в последние недели о карикатурах. Можно это осудить, и это очень хорошо. Верно и то, что люди могут делать их во Франции и в других странах, приверженных свободе выражения мнений. И я считаю вполне нормальным, что есть люди, которые реагируют и говорят: «Мы не согласны».
Но есть две вещи, которые я не могу допустить. Первое — это путаница, поддерживавшаяся многими средствами массовой информации, иногда политическими и религиозными лидерами, которая заключается в восприятии этих карикатур как своего рода проекта или выражения французского правительства или Президента Французской Республики.
Нет, я здесь для того, чтобы сохранить это право и всегда буду это делать. Но есть люди, которые его реализуют, это так. И второе — это возможность прямо или косвенно оправдывать какое-либо насилие во имя этой реакции.
Я не специалист в области теологии, но у меня не возникло такого понимания, что ислам узаконивает или поддерживает применение какого-либо насилия. Поэтому я понимаю и уважаю то, что можно испытывать шок от этих карикатур, но я никогда не допущу возможность оправдания физического насилия за эти карикатуры и всегда в своей стране буду защищать свободу говорить, писать, думать и рисовать. Это не значит, что я лично поддерживаю все, что говорят, думают и рисуют, но это значит, что эти свободы и права человека, которые были задуманы, желаемы и созданы во Франции, я считаю, что наше призвание — защищать их, а также защищать суверенитет французского народа, который этого желает.
Журналист Господин Президент, передаю Вам вопросы, которые время от времени задают в арабском и мусульманском мире, основываясь на некоторых заявлениях господина Президента.
В своем выступлении во время памятной церемонии в честь убитого учителя Самюэля Пати вы заявили, цитирую: «Мы не откажемся от карикатур и рисунков, даже если другие отступают». Эта твердость основывается на свободе выражения мнений, но под влиянием эмоций она воспринимается как своего рода вызов и пренебрежение чувствами мусульман.
Как это расценивать? Президент Французской Республики Я ведь только что вам это объяснил. Но во-первых, что касается фразы, которую вы только что сказали, и я благодарю вас за то, что вы буквально ее процитировали, в переводах, сделанных многими СМИ в арабском мире, которые я видел в социальных сетях, была ложь. Мне приписали такие слова: «Я поддерживаю карикатуры, унижающие пророка». Я никогда не говорил этого, прежде всего, потому что эти карикатуры, это важно для всех мусульман, которые нас слушают, эти карикатуры касаются всех религий и еще раз всех.
Нет карикатур, специально направленных против какой-то одной религии, а не другой. И помимо этого, они касаются всех лидеров. Во-вторых, я сказал, что защищаю это право, потому что в этом заключается моя роль и что я также считаю, что в обществе мы должны принимать и беречь уважение каждого друг к другу.
Но не мне, как Президенту Республики, ограничивать это право, потому что некоторые шокированы. Именно это я хотел бы, чтобы вы поняли, ведь в таком случае я установил бы в своей стране своего рода моральный или религиозный порядок.
Я бы сказал людям, которые пишут или рисуют: «Вы не имеете права говорить это, потому что это шокирует других». И так мало-помалу свобода выражения мнений ограничивалась бы, потому что она стала бы пространством, в котором в какой-то мере мы больше не говорим друг о друге. И в этом состоит вся сложность нашего коллективного проекта. Я верю в то, что является проектом Просвещения и наших ценностей, который заключается не просто в том, чтобы сосуществовать бок о бок, а в том, чтобы принимать комментарии друг друга спокойно и с уважением, в которое я верю, иногда смеяться друг над другом, независимо от нашего вероисповедания или мировоззрения, но согласиться делать это в рамках уважения и миролюбия.
А что касается фразы, которую вы процитировали, реакция мусульманского мира, я полагаю, прежде всего, была вызвана большим количеством лжи и искажением слов, о котором я упомянул, а также тем фактом, что люди подумали, что я одобряю эти карикатуры. Я говорю им: вопрос даже не в этом. Я одобряю возможность свободно писать, думать и рисовать в своей стране, поскольку считаю, что это важно, что это право и наши свободы. Я понимаю, что это может шокировать, уважаю это, но об этом нужно говорить.
Об этом нужно говорить. Необходимо формировать это пространство уважения и взаимопонимания. Но я думаю, что решение заключается не в том, чтобы запретить это право, и, конечно, уж тем более не в том, чтобы оправдывать какое-либо насилие во имя того факта, что оно шокирует. Журналист Что касается карикатур, конечно, это вопрос, который по-прежнему остается и занимает центральное место в хронике событий. Мусульмане выступают против всех карикатур на Моисея, Иисуса и Деву Марию, но они отмечают, что рисунки и карикатуры на пророка ислама Мухаммеда легко воспроизводятся.
Очень просто осуществляется их издание, переиздание и воспроизведение, как будто очень легко создавать карикатуры на пророка ислама, в большей мере, чем на других личностей. Президент Французской Республики Нет, я же вам сказал, прежде всего, это ложь в фактическом плане и неправда в этом случае.
Католики нашей страны также иногда были глубоко шокированы тем, что видели. Я знаю, что и евреям довелось испытать подобное. Поэтому это нужно обсуждать. Вы знаете, когда что-то непосредственно вас касается, сейчас я говорю о карикатурах не на религию, а на политического лидера, это может вам не нравиться, но только потому, что вам что-то не нравится или шокирует вас, это опять-таки не оправдывает насилие.
Но я не согласен с мыслью о том, что здесь может существовать некая форма стигматизации. Это ложь. И я также хочу подчеркнуть, что свобода выражения мнений — это нечто гораздо более широкое, чем просто карикатура, но она есть. Так что, я думаю, не нужно поддаваться на своего рода провокацию против провокации.
Я хотел вновь напомнить вам истинное положение вещей, а заодно и историю. Эти рисунки сделаны во Франции, где применяется не закон ислама, а закон суверенного французского народа, который принимает решения. В частности, эти законы существуют с XIX века.
Кто я, чтобы говорить, что так как у какой-то религии есть проблемы с таким-то изображением или таким-то словом, я должен это запретить? Я не могу этого сделать и думаю, что это не мое призвание. Таким образом, я хочу, чтобы вместе, и поэтому я обращаюсь с этим посланием… Я хочу развеять ложь и устранить двусмысленность, а также хочу сказать всем мусульманам мира: в ваших странах есть вещи, которые не обязательно нравятся представителям некоторых религий или, возможно, гражданам моей страны.
Нападают ли они на вас, потому что это им не нравится и потому что это их шокирует? Мы должны научиться узнавать друг друга и понимать, откуда берутся наши законы и обычаи. Но в этих карикатурах, в этой свободе выражения мнений нет ничего, что направлено против какой бы то ни было религии, и в особенности против ислама.
Но в нашей стране есть важное — а многие страны, я также наблюдаю это с некоторой грустью, многие страны мира в последние десятилетия отказались от свободы выражения мнений из-за происходившей в прошлом полемики, поддавшись страху и как раз таки хаосу реакций. Таким образом, у нас есть некая форма ограничения этой свободы рисовать, обсуждать, иногда провоцировать, которая, я считаю, носит серьезный характер для нашей всеобщей свободы.
Поэтому поверьте в одно: здесь особенно ваш покорный слуга, поскольку он является Президентом Французской Республики, уважает всех соотечественников Франции, а также всех граждан мира, независимо от их вероисповедания. И я привержен этому принципу уважения. Но я хочу, чтобы вы поняли, что означает реализация этой свободы, которая существует во Франции и других странах, и что признаком моего уважения также является обращение с мусульманами, как с представителями всех остальных религий, а также попытка сформировать пространство уважения, в котором может допускаться юмор и отклонения.
Я должен говорить, когда иногда что-то вызывает шок, но не для того, чтобы это запретить или ограничить, а для того, чтобы это можно было обсудить. Журналист Часто, когда говорят об исламе во Франции, мусульмане упоминают антисемитизм. Почему существуют законы, предусматривающие наказание за антисемитизм? Почему существуют законы, не позволяющие проводить дискуссии о некоторых исторических фактах? Например, ревизионизм и подобные вещи, которые нельзя делать и которые охраняются французским законом.
Президент Французской Республики Да, подтверждаю. Журналист Нет ли возможности иметь законы, защищающие их священные символы? Президент Французской Республики Так, вы путаете две вещи: историю, уважение народов друг к другу и религии. Франция борется с антисемитизмом и расизмом во всех формах, с антисемитизмом, поскольку он представляет собой нападение, оспаривание и ненависть, направленные против одного народа, но также против всех народов.
Во Франции антисемитизм и расизм пресекаются и запрещаются законом. Поэтому речь идет не только об антисемитизме, это была бы ложь, а о всех видах расизма. Но аналогичным образом во Франции мы имеем право делать карикатуры, чтобы воспроизвести то, о чем мы только что говорили, критиковать еврейскую религию, как и все остальные религии.
Так что нет двойных стандартов и двойных статусов. Это ложь и еще раз ложь. Во Франции есть закон, который действительно предусматривает наказание за исторический ревизионизм, потому что многие люди сформировали антисемитизм на отрицании того, чем являлся Холокост. Это исторический факт.
Но во Франции мы поддерживаем только исторические факты. В других странах вы можете увидеть отказ от признания того или иного геноцида или отказ от преподавания того или иного предмета по истории, но не во Франции. Мы признаем такие вещи, в том числе преступления, которые мы сами совершили. Напоминаю, 25 лет назад Жак Ширак признал ответственность французского государства в событиях, касавшихся Второй мировой войны.
Мы сами признали то, что было сделано в условиях рабства и колониализма. Таким образом, Франция смотрит на свою историю правдиво, но также хочет, чтобы каждый поступал аналогичным образом и чтобы ненависть не подпитывалась за счет пересмотренной, исправленной или ложной истории.
И потом, историю создает не правительство, а историки. Во Франции все формы расизма и антисемитизма пресекаются законом. Но значит ли это, что их не существует? Они существуют, и это ужасное бедствие, с которым мы боремся. С самого начала своего срока полномочий я обратился к правительству с просьбой приложить дополнительные усилия в этом плане. Впрочем, мои предшественники, независимо от их политической чувствительности, также это делали как потому, что в последние годы во Франции совершалось много насилия в отношении евреев, так и потому, что есть также действия, совершаемые во имя расизма, которые являются недопустимыми.
Мы боремся со всеми этими действиями одинаково. Затем, как я говорил, есть возможность критиковать религии. А еще есть действия, которые некоторые совершают против определенных религий. И здесь я буду предельно ясен, я хочу, чтобы мы были непреклонны. Но во Франции сегодня, сейчас, когда я с вами говорю, есть люди, которые совершают действия против мусульман, потому что они мусульмане, против католиков, потому что они католики, против протестантов, потому что они протестанты, против евреев, потому что они евреи, и так далее.
Поэтому я хотел, чтобы министр внутренних дел возложил на одного из откомандированных членов парламента как раз эту обязанность по выявлению, отслеживанию и обеспечению прозрачности всех действий, которые совершаются против наших соотечественников на территории нашей страны по причине их вероисповедания.
Журналист Вслед за критикой, которой Франция подверглась в последние недели, идет кампания бойкота. Какова ваша реакция на эту кампанию бойкота? Президент Французской Республики Она недостойна, и я ее осуждаю. Но она организована некоторыми частными компаниями, потому что они не поняли произошедшего и основывались на ложной информации и карикатурах, а иногда и другими лидерами. Это недопустимо. Вы ведь понимаете, что сейчас происходит в связи с вопросом карикатур? Поскольку во Франции, являющейся суверенной страной, согласно моему решению, право, закон, желаемый суверенным народом, применяется, а я сам выступаю со словами успокоения, но при этом говорю, что не откажусь от этого права, потому что это было бы неконституционно и стало бы для нас тяжелой потерей суверенитета, поскольку люди путают эту позицию, которая, на мой взгляд, неопровержима, с их поддержкой, поэтому они начинают совершать нападки на государство.
Но я также говорю это многим лидерам: во Франции пресса является свободной. Во многих странах, призывавших к бойкоту, больше нет свободной прессы, то есть больше нет возможности делать карикатуры, и не только на пророка, Бога или Моисея, а на кого бы то ни было, даже на лидеров страны. Иногда делают карикатуры на иностранных лидеров, но не на руководство той страны, в которой живут, потому что карикатуристам и иллюстраторам ломали руки, потому что журналистов иногда убивали или сажали в тюрьму.
Во Франции дело обстоит иначе.
Поэтому, когда во Франции какая-то газета что-то говорит, это не является позицией правительства. А принять решение о бойкоте страны и народа, потому что в нашей стране какая-то газета что-то сказала, — это безрассудно. Или это означает просто перенести то, что существует в некоторых странах, но не у нас и не в свободном мире, потому что слово журналиста не является словом пропаганды.
У нас этого больше нет, чему я рад. Журналист Опасаетесь ли вы последствий для французов и французских компаний за рубежом? Президент Французской Республики Я думаю, что все политические и религиозные лидеры, которые наиболее ясным образом не осуждают любые формы насилия в отношении Франции, являющейся страной свободы и Просвещения, берут на себя определенную ответственность, иногда прямую, но в любом случае — косвенную, за насилие, совершаемое в отношении французов во Франции или за рубежом.
Поэтому сегодня я хотел выступить с посланием дружбы и успокоения, а также с посланием призыва к ответственности. В последние дни я видел, как слишком много людей говорили неприемлемые вещи о Франции, подкрепляли всю ту ложь, которая говорилась о нас, о том, что я мог сказать, и являлись молчаливыми пособниками наихудшего.
Знаете, я хочу, чтобы вы поняли, что мы сейчас делаем во Франции. Уже несколько лет мы решительно боремся с терроризмом. Он унес жизни более наших соотечественников, а иногда и иностранных граждан, проживавших на нашей территории.
Этот терроризм, совершаемый во имя ислама, является бедствием для мусульман всего мира. Вы сами только что это говорили. Когда в Нигерии группами похищают девушек во имя ислама, то жертвами становятся эти девушки, семьи которых являются мусульманскими. Когда происходит бомбардировка такого-то роддома, когда… Я мог бы привести десятки примеров.
Главными жертвами терроризма, совершаемого во имя ислама, являются мусульмане. Мы боремся с этим терроризмом, потому что он поражает нас на нашей земле.
А затем есть вторая категория действий, с которой я решил бороться, и здесь возникло непонимание из-за проблемы с переводом. Это то, что во Франции называют радикальным исламизмом. Что это значит? Это насильственные экстремисты, которые искажают религию и совершают насилие в рамках ислама.
Та борьба, которую я вел, была переведена так, как будто подразумевалась борьба с исламом. Нет, наоборот. Франция — это страна, в которой несколько миллионов наших соотечественников исповедуют ислам.
Я не собираюсь с ними бороться. Они являются полноправными гражданами и хотят жить в мире. И повсюду у нас есть дружественные страны, в которых религией большинства является ислам. Однако сегодня во имя ислама и путем искажения этой религии насильственные экстремисты совершают наихудшее. И они не являются террористами.
Но что они делают? Они содействуют непосещению детьми школы, подвергают их идеологической обработке и оправдывают насилие. На территории Франции они действуют во взаимодействии с зарубежными группировками. Таким образом, работа, проводимая нами вот уже три года с большим упорством, как раз и заключается в стремлении уменьшить их влияние, чтобы защитить наш народ и, в частности, французов мусульманского вероисповедания, потому что постепенно у них формируется чувство, которое может причинить им вред, а именно — дружба между религиями.
Поскольку все это делается во имя религии, возникает непонимание. Поэтому в своем выступлении в Ле-Мюро в начале октября я подтвердил свою решимость в этом вопросе посредством предстоящего законопроекта, который был назван законопроектом о сепаратизме, но хочу устранить двусмысленность, который является законопроектом по борьбе с насильственно-экстремистскими группировками и лицами, действующими во имя ислама.
Речь идет о защите всех французов и француженок в общем и тех, кто исповедует ислам, в частности. И что же мы будем делать? Мы будем препятствовать им лишать детей Республики школы и будем препятствовать финансированию, связанному с террористической деятельностью, которое позволяет им осуществлять свою деятельность.
Поэтому мы обеспечим финансовую прозрачность. И в особенности мы позаботимся, что для меня имеет важнейшее значение во Франции, чтобы любой человек, независимо от своего вероисповедания — этот вопрос меня не касается — независимо от своей религии, полностью соблюдал законы Французской Республики. Это крайне важно. И вот именно этим мы сейчас и занимаемся. Но я хочу провести разграничение между этими экстремистами, совершающими или оправдывающими наихудшее, иногда в очень сложных и опасных рассуждениях, и мусульманами.
В последние недели повсюду в мусульманском мире предпринимались попытки объединить эти два понятия, искажая мои слова, приписывая мне ложные заявления и говоря, что у Президента Французской Республики, а значит и у Франции проблемы с исламом.
Нет, у нас нет никаких проблем с исламом, никаких. Кроме того, наша интеллектуальная и культурная история тесно связана с исламом. Мы являемся одной из первых стран, которая перевела Коран. Мы являемся одной из первых стран, которая в центре столицы открыла великолепную мечеть — Парижскую великую мечеть. Спросите наших религиозных представителей, председателя Французского совета мусульманского культа, ректора Великой мечети, они скажут вам то же самое, что я только что сказал.
Поэтому борьба, которую мы ведем, борьба за наши поколения, имеющая важнейшее значение, — это борьба с терроризмом, насильственным экстремизмом и всеми дискурсами, оправдывающими такое насилие во имя ислама, для защиты наших соотечественников во всех странах мира, независимо от их вероисповедания, в том числе мусульман. Журналист Ислам, это слово, которое вы произнесли в своем выступлении в Ле-Мюро, особенно эта фраза, которая была неоднократно распространена и опубликована, цитирую: «Ислам — это религия, которая сегодня переживает глубокий кризис во всем мире».
Конечно, эта фраза была сказана в выступлении, длившемся 70 минут, но внимание людей сосредоточилось на этой фразе, которая многих разозлила. Что господин Президент хочет сказать этой фразой и этим заключением? Президент Французской Республики То, о чем я только что говорил. Вы правы, говоря о том, что эта фраза была вырвана из контекста минутного выступления.
Я хотел сказать очень четко, что сегодня в мире есть отдельные лица, которые во имя этой религии искажают ее, заявляя о ее якобы защите, уничтожают, убивают, зарезают и выступают с риторикой, оправдывающей некую форму отделения от остального мира, состоящего из групп людей; а также что сегодня существует насилие, носителями которого являются экстремистские движения и субъекты, выступающие во имя ислама.
Таким образом, все религии пережили подобного рода кризис в своей истории. Журналист Значит, для большей ясности, кризис не в исламе, а в мусульманском обществе? Президент Французской Республики Кризис внутри наших обществ, потому что повсюду есть отдельные лица, которые во имя религии, впрочем, зачастую плохо ее зная, иногда при соучастии людей, которые знают ее лучше или утверждают, что знают ее лучше, совершают наихудшее: теракты, акты жестокого насилия и политические проекты, которые полностью противоречат нашим ценностям и способности жить вместе.
Это касается ряда явлений от насильственного экстремизма до терроризма. Эти лица представляют опасность для наших обществ, и мы это переживаем. Они представляют опасность, потому что Тунис на своем опыте познал теракты, которые были совершены именно этими террористами во время нападения в Бардо. Несколько десятилетий назад Алжир пережил ужасные теракты, которые были совершены экстремистами во имя этой религии.
Афганистан прошел через это. Сегодня это переживают Сахель, Африка к югу от Сахары и наши общества. Мы не можем вести себя так, как будто ничего не произошло. Эти люди не делают этого во имя чего-то другого. И также именно потому, что то, что мы сейчас переживаем, настолько важно, я захотел обратиться к вам. Поскольку я считаю, что для нас всех крайне важно, чтобы все мусульмане мира предельно ясно понимали эту ситуацию и помогали всем тем, кто хочет бороться с насилием.
Нет ничего, что его оправдывало бы.
Все они должны объединиться в рамках инициатив, которые мы должны предпринять именно для того, чтобы со всей ясностью бороться не только с террористами, но и с теми, кто создает идеологии, оправдывающие терроризм. На мой взгляд, один из ключевых элементов нашей борьбы заключается в том, что, по сути, в мире сформировалась идеология, которая путем искажения религии превратилась в идеологию смерти. Это и есть насильственный экстремизм во имя ислама.
Именно это и делала «Аль-Каида». Именно это и делает ИГИЛ. Именно это как раз и делают группировки организации «Исламское государство в Большой Сахаре» и ряд других группировок. Так что, за всеми этими террористическими группировками также стоят люди, называющие себя проповедниками, интеллектуалами, организаторами, в том числе в наших обществах, которые иногда выступают с высказываниями, представляющимися крайним пределом допустимого, но оправдывающими применение насилия.
Поэтому все мы должны иметь свои незыблемые принципы. И в частности, четкое осуждение любого насилия является одним из незыблемых принципов. И когда сегодня я вижу лидеров, повторяю вам, политических или религиозных лидеров, которые оправдывают обезглавливание или терроризм, когда считают себя униженными или оскорбленными рисунком, то скажу: эти люди выбирают, на чьей стороне им быть.
