Рассказ про царь колокол, Молчащий гигант. Кто сломал Царь-колокол? | Аргументы и Факты
Скачайте с сайта ЛитРес файл купленной книги в формате, поддерживаемом вашим приложением. В тот же период царь вышел победителем в Полтавской битве и вернулся в Москву. Ревизор: возвращение в СССР Официальный сайт.
На подготовку ушло почти полтора года. Неожиданностью для всех стала смерть Ивана Моторина в году. Завершить начатое дело пришлось его сыну Михаилу.
Днем, когда был отлит Царь-колокол, принято считать 25 ноября года.
Вес его составляет почти тонн! Заготовке, полученной в результате отливки, была необходима доработка. Нужно было убрать лишний облой и при помощи чеканки осуществить украшение всех элементов. На проведение этих работ также ушло довольно много времени. Все то время, пока над Царь-колоколом работали декораторы, он находился в яме.
Но история создания Царь-колокола складывалась довольно не гладко. Во время крупного пожара в Москве 20 мая года загорелась возведенная вокруг почти завершенного Царь-колокола деревянная постройка. Потушить огонь быстро не удалось, а из-за горящих падающих бревен колокол нагрелся, его начали поливать водой.
В связи с таким резким перепадом в температуре, на колоколе образовались значительные трещины, и отвалился кусок, вес которого составил 11,5 тонн. Дважды пытаясь восстановить Царь-колокол, наконец, отказались от этой затеи, решив, что после спайки «голос» колокола не будет таким, который требовался.
В году архитектор Огюст Монферран поднял Царь-колокол на постамент и поместил на его вершине шар и золоченый крест — символ державы. Так в Московском Кремле появился памятник литейного искусства. Кудеихинский территориальный отдел Порецкого муниципального округа.
Посольский дом этот был не более как обширное двухэтажное здание с маленькими, узкими окнами, с крутой крышей и пространной деревянной светлицей, возвышавшейся над его серединой, без всякой, впрочем, затейливости. Единственным наружным украшением дома были два огромных крыльца из белого камня, с навесами, поддерживаемыми фигурными столбами.
Впрочем, и этими украшениями нельзя было любоваться постоянно, так как оба крыльца выходили на двор, а ворота посольского дома были почти всегда заперты, по крайней мере смотреть за этим составляло обязанность особой стражи.
В настоящее время ворота эти были отворены настежь, и любопытные зрители могли видеть не только крыльца, но и множество всадников в богатых одеяниях, наполнявших двор и окружавших великолепную колесницу с балдахином, украшенным страусовыми перьями, заложенную шестернею белых лошадей в вызолоченной сбруе. Худощавый человек, к которому относились слова Козлова, не мог похвалиться, чтобы природа щедро одарила его наружною красотою: желтое от рождения лицо его, несмотря на нестарые лета, было покрыто множеством мелких морщин, что придавало ему сходство с высохшим спелым огурцом, оставленным для семян дозревать на солнце; а огромное количество веснушек, рассеянное по этим морщинам, поставило бы в тупик любого школяра заиконоспасской академии, если бы заставили его сделать им хотя приблизительный счет.
Серые зрачки глаз этого господина, беспрестанно перебегавшие во все стороны, выражали чрезвычайную хитрость, несмотря на привычку поминутно щурить глаза, вероятно с намерением, чтобы посторонний не мог прочитать в них никакого выражения.
Наконец, рыжие всклокоченные волосы на голове и жиденькой бородке довершали его безобразие.
Это был дьяк Федор Трофимыч Курицын. Услышав голос Козлова, он, вероятно, изъявил намерение улыбнуться, потому что рот его с тонкими посинелыми губами, имевший обыкновенно форму защипанного пирога, растянулся при этом почти вплоть до ушей и, таким образом, открыл два ряда искривленных зубов болотного цвета….
Да уж, правду сказать, насилу добрался, до сих пор еще локтей распрямить не могу. Что, кормилец, здесь за невидаль такая, и к чему народ бежит со всех концов Москвы, словно на пожар? Уж не ведут ли пленных из Польского царства? Сегодня выезжает из этого дома Яков Борель, «Посол от высокомочных господ штатов генерал, славных, единовладетельствующих вольных соединенных Нидерландов», кажись, так он был назван в отпускной грамоте от царя.
А приезжал сюда Борель вот, видишь ли, зачем…. Сказывал мне батька, что он хлопотал в большой думе, чтобы она позволила их голландским купцам торговать в Москве всеми товарами, а наш брат, купец суконной сотни, чтобы в ряды и глаз не показывал. Еще говорила братия, что поганым голландцам хотелось выстроить в Кремле еретическую их церковь, а Успенский и Архангельский соборы срыть до основания. Да нет, не удалось чернокнижникам! Наш великий государь хоть и во многом золит немцам, а на это не хотел дать своего царского слова.
Они, окаянные, думали, ехавши сюда, что им поможет патриарх Никон, который впал в их еретичество, а того не знали, что ему самому туго приходится: недаром послал он из своего Воскресенского монастыря грамоту к цареградскому патриарху Дионисию…. Отойдем-ка, Иван Степаныч, немножко в сторону, вот хоть в тот переулок, а то здесь больно людно, нельзя ничего расслышать. Ну так про какую ты грамоту начал говорить? Ну да тебя я давно знаю, ты ведь у нас из избы сору не вынесешь.
Только все бы мне надобно быть повоздержаннее, а то наткнешься на другого ненароком, да как примут к допросу: от кого-де узнал, так тут и не развяжешься? И то мне раз батька при всей братии наказывал, чтобы я придерживал язык, а то-де доведешь, говорит, и себя и нас до плахи. Ну так вот, видишь ли, Никон-то думал все, что царь помирится с ним, а теперь, как проведал, что зовут в Москву вселенских святителей судить его, так он и вздумал послать к цареградскому патриарху Дионисию грамоту, в которой просят, чтобы тот заступился за него пред Алексеем Михайловичем, зная, что царь питает к Дионисию большое уважение.
Да ведь уж теперь Никону ничего не поможет: видно пришла волку и волчья смерть! Батька говорит, что не позволят довести грамоту Никона в Царьград.
Только вот что, Иван Степаныч, — прибавил он, будто в размышлении, — о каких это братьях и батьке ты все говоришь? Я что-то в толк не возьму?.. Уж когда-нибудь доведу себя до петли. Ладно, что еще тебе проболтался, а то, чего доброго, — прошептал он взглянув исподлобья на стороны, — подслушал бы какой-нибудь дьяк из Тайного приказа, тогда и поминай, как звали, замучили бы на пытке.
Что греха таить перед тобой: ведь я сам теперь служу дьяком в Тайном-то приказе. Если б удар грома разразился вдруг возле Козлова, он бы испугался менее, нежели услышав эти ужасные слова. Он побледнел как полотно и затрясся всем телом.
Нынче, брат, других слушай, а сам смалчивай. Вот хоть бы, к примеру сказать, попался бы мне теперь вместо тебя кто-нибудь другой? Как попробовал бы его в застенке Тайного приказа горячими клещами поразгладить, либо за ногти иголки загнать, али суставцы повыправить, так хоть бы отродясь немой был, разговорился бы, словно на пиру веселом.
Да ты что дрожишь, Иван Степаныч? Опять прореха, а однорядок, почитай, совсем новый, — сказал как будто про себя Курицын, рассматривая рукав своей поношенной одежды, и потом, обращаясь к купцу, спросил: — А что, Иван Степаныч, ты по-прежнему тонкими сукнами торгуешь? Чай, и английские водятся?
Остался у меня один кусок кармазинного цвета, ну хоть сейчас на боярскую ферязь! Коли позволишь принять, так челом тебе бью им, батюшка! А что ты по-старому живешь в своем доме здесь, в Китай-городе?
Вот и видно, что старый друг, а такой друг лучше новых двух, говорит пословица. Ну, прощай, Иван Степаныч.
Порастабарил бы с тобой, да дел больно много. Вот и теперь, видишь ли, там, на углу улицы, разговаривают два немца-нехристя и о чем-то ухмыляются: смешно, видно, больно показалось. Одного из них, что повыше, я знаю: он служит аптекарем в царской аптеке и прозывается Иоганном Пфейфером; а другого, кажись, не видывал. Пройти мимо них да прислушаться, будто ненароком: авось что-нибудь путное набежит.
И Курицын, распрощавшись с Иваном Степанычем, пошел кошачьей поступью к немцам, а полумертвый от страху Козлов, едва только оставил его дьяк, бросился опрометью бежать по переулку. В некотором отдалении от толпы стояли два иностранца, оба приятной наружности. Один из них высокого роста, лет двадцати трех, был особенно хорош собою. В больших голубых глазах его выражалась какая-то необыкновенная привлекательность, а маленькие усики и густые темно-русые волосы, выбегая пышными кудрями из-под черного бархатного берета, придавали еще больше приятности лицу иноземца.
Коротенькая цветная епанча, накинутая на одно плечо, ловко драпировалась над атласным полукафтаньем, спускавшимся до колена и стянутым кожаным поясом. Другой молодой человек, пониже своего товарища, был смуглее его лицом, но правильность лица и какая-то задумчивость, выражавшаяся во всех чертах, располагали в его пользу.
Они громко говорили по-голландски, не обращая внимания на подкравшегося к ним Курицына, который, послушав их несколько минут, плюнул с досадой и пошел дальше, проворчав сквозь зубы:. Чай и сами друг друга не понимают, а только вот так, будем-де язык ломать, назло православным христианам. Смотрю на тебя и не верю своим глазам: как? Сужу, по крайней мере, так по тому, что вижу тебя здесь, в московитском государстве, где не только не умеют строить кораблей, но и не имеют в них надобности, довольствуясь своими дрянными судами и барками….
Тогда колокол треснул, и от него откололся кусок весом в 12 тонн.
А вторая гласит, что на остывавший в яме колокол упали сверху колокола звонницы, сорвавшиеся от пожара, и повредили его при падении. Так называемая «московская» легенда утверждает, что колокол был отлит еще во времена царствования Петра I. Возвращаясь в Москву после Полтавской битвы, царь приказал в честь славной победы звонить во все московские колокола.
Единственный из всех не зазвонил Царь-колокол, как ни старались звонари раскачать его язык. Разгневанный Петр дал им в помощь целую роту гвардейцев, язык колокола оборвался, но он так и не зазвонил.
В ярости ударил он по колоколу: «Вот тебе за то, что ты не хотел народу о моей победе оповестить! А у старообрядцев и сектантов существует легенда, что Царь-колокол сам поднимется и зазвонит в день Страшного суда.
- Жадность Всякому Горю Начало Придумать Рассказ
- Иллюстрация К Рассказу Бежин Луг
- Рассказ О Герде Из Сказки Снежная Королева
- Сочинение По Рассказу Куприна Чудесный Доктор
- Рассказ Хорь И Калиныч Читать Полностью
- Тест По Рассказу Хирургия С Ответами
- Баня Рассказ Толстого
- Костюм Шамаханская Царица
- Музыкант Певец Рассказчик
