Краткое содержание песни о купце калашникове, «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» (М. Лермонтов)
Обманул тебя твой лукавый раб, Не сказал тебе правды истинной, Не поведал тебе, что красавица В церкви божией перевенчана, Перевенчана с молодым купцом По закону нашему христианскому…. В своём творчестве Лермонтов часто обращался к истории. Оцепили место в двадцать пять сажен, Для охотницкого бою, одиночного.
Галахов, "История русской словесности", В. Сиповский: "Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова" стоит особняком в ряду произведений Лермонова: в ней нет совсем и тени того байронизма, который так характерен в других поэмах Лермонтова. Поэт в этой "песне" обнаружил в себе тонкое понимание народной поэзии и способность творить в народном духе.
Сиповский, "История русской словесности. Очерки русской литературы XIX ст. Азадовский: " Но ближе всего поэма, как это уже неоднократно отмечалось, к «разбойничьим» песням. В лермонтовской поэме звучат две стихии: с одной стороны, отзвук исторических песен о Грозном, с другой — отзвук «разбойничьей» лирики. Лермонтов возвеличивает последнего и развенчивает Кирибеевича, — гибель последнего поэтому вдвойне символична.
Ин-т рус.
Эйхенбаум: " Откуда возник у Лермонтова самый замысел такого рода исторической песни? В литературе о Лермонтове высказано было очень интересное и вполне правдоподобное предположение: "Песня" написана под впечатлением гибели Пушкина. При таком истолковании особенно значительно звучат слова Ивана Грозного: "Молодую жену и сирот твоих из казны моей я пожалую", слова, которые Николай I поручил передать умирающему Пушкину.
Использование истории, и в частности былин и исторических песен, для изображения современности — частый в литературе прием.
Эйхенбаум, "Избранные стихотворения и поэмы. Лермонтов", Москва:Детгиз, г. По вопросу о Лермонтовской "Песне" существует большая научная литература, установившая ее основные источники. Главным источником был сборник народных песен и былин, составленный Киршею Даниловым.
Но Лермонтов мог знать былины и исторические песни не только по печатным изданиям; среди его друзей и знакомых были люди, специально собиравшие и изучающие народное творчество. Это придает ей особую эпическую силу. Надо еще прибавить, что толчком к созданию "Песни" могла быть гибель Пушкина, защищавшего свою честь Эйхенбаум, "Стихотворения.
Лермонтов", из-во "Детгиз", г. Шер: "Еще в Петербурге Лермонтов начал писать "Песню про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова" и теперь, на Кавказе, кончил ее. Герой песни, Степан Калашников , человек сильный, гордый, защищая свою честь, убивает царского опричника и идет на злую казнь спокойно, с достоинством.
Он похож на героя русской былины, и вся песня проникнута русским народным духом. Шер, "Стихи. Лермонтов М. Абрамович: "А какой диапазон в изображении прекрасного в «обыкновенных», как их называют, людях!
Лермонтова: лет со дня рождения, — Это была критика о поэме "Песня про царя Ивана Васильевича Темы: Песня про царя Ивана Васильевича. Отправить комментарий. Популярные произведения. Друзья, пишите ваши отзывы в комментариях. Ваше мнение очень важно для нас. А прогневал я тебя — воля царская: Прикажи казнить, рубить голову, — Тяготит она плечи богатырские И сама к сырой земле она клонится».
И сказал ему царь Иван Васильевич: 70 «Да об чем бы тебе, молодцу, кручиниться? Не измялась ли шапка соболиная? Не казна ли у тебя поистратилась?
Иль зазубрилась сабля закаленная? Или конь захромал, худо кованный? Или с ног тебя сбил на кулачном бою, На Москве-реке, сын купеческий? Как я сяду-поеду на лихом коне За Москву-реку покататися, Кушачком подтянуся шелковым, Заломлю набочок шапку бархатную, 90 Черным соболем отороченную, — У ворот стоят у тесовыих Красны девушки да молодушки И любуются, глядя, перешептываясь; Лишь одна не глядит, не любуется, Полосатой фатой закрывается… На святой Руси, нашей матушке, Не найти, не сыскать такой красавицы: Ходит плавно — будто лебедушка; Смотрит сладко — как голубушка; Молвит слово — соловей поет; Горят щеки ее румяные, Как заря на небе божием; Косы русые, золотистые, В ленты яркие заплетенные, По плечам бегут, извиваются, С грудью белою целуются.
Во семье родилась она купеческой, Прозывается Алёной Дмитревной. Как увижу ее, я и сам не свой: Опускаются руки сильные, Помрачаются очи бойкие. Скучно, грустно мне, православный царь, Одному по свету маяться. Опостыли мне кони легкие, Опостыли наряды парчовые, И не надо мне золотой казны: С кем казною своей поделюсь теперь? Перед кем покажу удальство свое? Перед кем я нарядом похвастаюсь?
Уж сложу я там буйную головушку И сложу на копье бусурманское; И разделят по себе злы татаровья Коня доброго, саблю острую И седельце браное черкасское. Мои очи слезные коршун выклюет, Мои кости сирые дождик вымоет, И без похорон горемычный прах На четыре стороны развеется!.. Вот возьми перстенек ты мой яхонтовый Да возьми ожерелье жемчужное. Прежде свахе смышленой покланяйся И пошли дары драгоценные Ты своей Алёне Дмитревне: Как полюбишься — празднуй свадебку, Не полюбишься — не прогневайся».
Обманул тебя твой лукавый раб, Не сказал тебе правды истинной, Не поведал тебе, что красавица В церкви божией перевенчана, Перевенчана с молодым купцом По закону нашему христианскому…. Ай, ребята, пойте — только гусли стройте! Ай, ребята, пейте — дело разумейте! За прилавкою сидит молодой купец, Статный молодец Степан Парамонович, По прозванию Калашников; Шелковые товары раскладывает, Речью ласковой гостей он заманивает, Злато, серебро пересчитывает.
Да недобрый день задался ему: Ходют мимо баре богатые, В его лавочку не заглядывают. Отзвонили вечерню во святых церквах; За Кремлем горит заря туманная; Набегают тучки на небо, — Гонит их метелица распеваючи. Опустел широкий гостиный двор. Запирает Степан Парамонович Свою лавочку дверью дубовою Да замком немецким со пружиною; Злого пса-ворчуна зубастого На железную цепь привязывает, И пошел он домой, призадумавшись, К молодой хозяйке за Москву-реку.
И приходит он в свой высокий дом, И дивится Степан Парамонович: Не встречает его молода жена, Не накрыт дубовый стол белой скатертью, А свеча перед образом еле теплится. И кличет он старую работницу: «Ты скажи, скажи, Еремеевна, А куда девалась, затаилася В такой поздний час Алёна Дмитревна? А что детки мои любезные — Чай, забегались, заигралися, Спозаранку спать уложилися? А что детки твои малые Почивать не легли, не играть пошли — Плачем плачут, всё не унимаются».
И смутился тогда думой крепкою Молодой купец Калашников; И он стал к окну, глядит на улицу — А на улице ночь темнехонька; Валит белый снег, расстилается, Заметает след человеческий.
Вот он слышит, в сенях дверью хлопнули, Потом слышит шаги торопливые; Обернулся, глядит — сила крестная! На каком подворье, на площади, Что растрепаны твои волосы, Что одёжа твоя вся изорвана? Уж гуляла ты, пировала ты, Чай, с сынками всё боярскими!.. Не на то пред святыми иконами Мы с тобою, жена, обручалися, Золотыми кольцами менялися!.. Как запру я тебя за железный замок, За дубовую дверь окованную, Чтоб свету божьего ты не видела, Мое имя честное не порочила…» И, услышав то, Алёна Дмитревна Задрожала вся, моя голубушка, Затряслась, как листочек осиновый, Горько-горько она восплакалась, В ноги мужу повалилася.
Не боюся смерти лютыя, Не боюся я людской молвы, А боюсь твоей немилости. От вечерни домой шла я нонече Вдоль по улице одинёшенька. И послышалось мне, будто снег хрустит, Оглянулася — человек бежит. Мои ноженьки подкосилися, Шелковой фатой я закрылася.
Хочешь золота али жемчугу? Хочешь ярких камней аль цветной парчи? Как царицу я наряжу тебя, Станут все тебе завидовать, Лишь не дай мне умереть смертью грешною: Полюби меня, обними меня Хоть единый раз на прощание! Опозорил он, осрамил меня, Меня, честную, непорочную, — И что скажут злые соседушки, И кому на глаза покажусь теперь?
Ты не дай меня, свою верную жену, Злым охульникам в поругание! На кого, кроме тебя, мне надеяться? У кого просить стану помощи? Посылает Степан Парамонович За двумя меньшими братьями; И пришли его два брата, поклонилися И такое слово ему молвили: «Ты поведай нам, старшой наш брат, Что с тобой случилось, приключилося, Что послал ты за нами во темную ночь, Во темную ночь морозную?
Уж как завтра будет кулачный бой На Москве-реке при самом царе, И я выду тогда на опричника, Буду насмерть биться, до последних сил, А побьет он меня — выходите вы За святую правду-матушку. Не сробейте, братцы любезные!
Ах, ребята, пейте — дело разумейте! Уж потешьте вы доброго боярина И боярыню его белолицую! Над Москвой великой, златоглавою, Над стеной кремлевской белокаменной Из-за дальних лесов, из-за синих гор, По тесовым кровелькам играючи, Тучки серые разгоняючи, Заря алая подымается; Разметала кудри золотистые, Умывается снегами рассыпчатыми, Как красавица, глядя в зеркальце, В небо чистое смотрит, улыбается.
Уж зачем ты, алая заря, просыпалася? На какой ты радости разыгралася? Как сходилися, собиралися Удалые бойцы московские На Москву-реку, на кулачный бой, Разгуляться для праздника, потешиться.
И приехал царь со дружиною, Со боярами и опричниками, И велел растянуть цепь серебряную, Чистым золотом в кольцах спаянную. Оцепили место в двадцать пять сажен, Для охотницкого бою, одиночного.
