Учителя пушкина в лицее, Лицей Пушкина в Царском Селе: история, экспозиция, билеты, адрес
В таких случаях он наставляет виновного на путь истинный, так же, как откровенно защищает того, чей поступок слишком строго осужден или, по его мнению, рассматривается с неправильной точки зрения. Бакунина, воспитанника средних способностей, ничем не замечательного, читается так: «Не имея больших талантов, он сделал во многих предметах значительные успехи, за исключением немецкого языка, так как при его нетерпеливом характере его отпугивает всякое значительное затруднение; обычно изрядно надменен, что особенно проявилось в первые годы, но, если удается его убедить в его ошибках, он готов покаяться и, насколько это ему удается, снова быть хорошим. В году в лицее было отменено преподавание пения и, видимо, тогда же было запрещено исполнение «Прощальной песни». Едва ли здесь было прямое заимствование; скорее можно предположить, что Р.
Сама атмосфера впечатляет. А умелый и нескучный рассказ экскурсовода - да и как он может быть скучным, если речь идет об озорниках - оттеняет ее живыми историями. Вас проведут через Большой зал, служивший для гимнастических упражнений и танцев, а также спектаклей.
Покажут Библиотеку с ее шкафами из красного дерева, Газетную комнату, учебные классы и, самое, наверное, главное, комнаты лицеистов. Или, как их прозвал Пушкин, «кельи». Экскурсия по Царскосельскому лицею длится около 40 минут. И познавательна даже для тех, кто не особо увлечен поэзией и прозой Пушкина и вообще его личностью хотя биография поэта сама по себе интересна.
Конечно, рассказ гида вертится вокруг именно Александра Сергеевича, но неизбежно задевает и его друзей, и историю страны, и процесс обучения. Погружаясь в тему, вы понимаете, как много, если говорить о развитии государства, зависит от грамотной подготовки элиты или хотя бы ее части, и как много закладывается в человека в отрочестве и юности.
Речь не только о знаниях, но и о чувстве товарищества, и о том, что сегодня принято называть «социальным капиталом». Вы увидите на конкретном примере Лицея, на судьбах его выпускников как то, что когда-то было образовательным экспериментом, выросло в мощный инструмент для преобразования общества. И даже могло бы повести его по иному, более рациональному и более счастливому, пути. И как сильно все это отзывается в нашей с вами современности Забронировать экскурсию из Петербурга в Царскосельский музей можно через агрегатор туров и билетов по объявлению ниже:.
Добрый день. Меня зовут Елена Кучеренко. Мы из Москвы. Я журналист и писатель. У нас многодетная семья.
Младшая дочь у нас с синдромом Дауна. Недавно мы впервые побывали в Санкт-Петербурге и посетили, помимо прочего, лицей.
Я хочу от всей души поблагодарить сотрудников за внимательное, человечное к нам отношение.
Я понимаю, что условия в вашем музее не позволяют оборудовать полностью доступную среду. Тем не менее, сотрудники сразу же оповестили служащих на этажах, что у них особый посетитель. И сказали, что везде по ходу следования нам предложат стулья, чтобы мы могли отдохнуть. И на выходе интересовались - было ли нам комфортно. Все до понравилось. Это было очень трогательно. И большое вам спасибо! И за прекрасный музей - отдельно. Елена, добрый день. Рады, что у Вас все хорошо сложилось.
И спасибо за комментарий — надеемся, что он пригодится другим гостям. Пушкин стал Пушкиным, каким мы его знаем, именно в Лицее, вобрав все те качества, которые он получил от своих лицейских товарищей и преподавателей.
Но зато он, как сказал историк Эйдельман, так щедро поделился с ними своим бессмертием. Ну кто бы из нас знал о его друзьях и преподавателей, если бы не Пушкин и его лучезарный талант. Я рада, что побывала на экскурсии в лицее - давно, правда. И тогда я ощутила присутствие юного Пушкина в лицее и как он читал свои стихи в зале и как он там жил. Добрый день!
Приедем к вам на экскурсию из школы Беззапинки в четверг утром. Подскажите, пожалуйста, можно нам в экскурсоводы Александра Курочкина. Не раз были на его экскурсиях- он бесподобен. Большое спасибо. Позвоните в Мемориальный Музей-Лицей по телефону и попросите, чтобы был именно этот экскурсовод.
Содержание: Показать. Действительно, учеба в лицее продолжалась 6 лет, а дружба осталась на всю жизнь. Получился настоящий «Пушкинский листопад»! Завершилась неделя, посвященная великому поэту, конкурсом чтецов «Пушкин — наше все! Одна из поставленных задач мероприятия — сформировать у детей и подростков интерес к чтению высокохудожественной поэзии, к чистоте и красоте русской классической речи.
Праздник собрал в нашем зале подлинных любителей поэзии А. Стихотворения учащихся звучали настолько искренне и ярко, что отзывались в каждом сердце строками Игоря Северянина:. Есть имена, как солнце! Имена — Как музыка! Как яблоня в расцвете! Я говорю о Пушкине: поэте, Действительном в любые времена…. Пушкин оставил нам огромное наследство — свои стихи, хотя прожил всего 37 лет. Всенародное призвание поэт получил еще при жизни, и учащиеся школы, читая его стихи, с огромным удовольствием приоткрыли дверь в мир Александра Сергеевича, в мир произведений.
Для ребят были созданы условия творческого развития, именно поэтому они с нетерпением ждали этот конкурс и с огромным интересом приняли в нем участие. Атмосфера в зале царила настолько светлая и дружественная, что учащиеся не стеснялись проявлять себя, стремились выступать ярко и эмоционально. Всего в конкурсе приняли участие 30 человек. Каждому из них предстояло проделать большую предварительную работу, ведь лирический мир произведений Пушкина необычайно разнообразен и многогранен.
Приобщаясь к конкурсной деятельности, ребята активно анализировали произведения поэта, осмысливая их и выделяя важные детали.
Хочется отметить, что такие мероприятия действительно дают каждому ребенку возможность для реализации талантов, позволяют передавать внутреннее состояние через мимику и продемонстрировать свои умения в выразительном чтении наизусть поэтических произведений. Мы, учителя, решаем задачи по развитию речи, закладываем любовь к художественному слову, развиваем умение тонко чувствовать художественную форму и ритм родного языка и выполняем важнейшую задачу школы — развитие способностей каждого ученика.
По окончании лицея Броглио уехал в Пьемонт и участвовал в революционном заговоре. Но в стенах лицея он считался ленивым, флегматичным и неспособным учеником в отзывах преподавателей отмечается его «слабая память», «ограниченное дарование». В записях Энгельгардта читаем о нем: «Природа скудно одарила его способностями, в особенности ему не хватает для учения двух существеннейших черт: ума и памяти. Однако, в этом отношении по крайней мере, он совсем не переоценивает себя и, когда, несмотря на все приложенные усилия, не может чего-нибудь усвоить, шутит довольно добродушно над своей неспособностью.
Флегма, которая составляет основу его характера, смягчает его вспышки, иногда очень бурные и шумные; когда же доходит до кулачных потасовок, то он при последующих замечаниях и выговорах проявляет себя чаще всего очень упрямым. Своему старинному происхождению он придает очень мало значения и неохотно носит свой мальтийский крест, хотя в его обращении довольно явственно проглядывает какая-то важность».
Равнодушным, хотя и положительным является отзыв о бароне П. Гревенице: «При очень хорошем поведении и большом прилежании имеет также достаточные таланты.
В своих мелких занятиях, например в своей любви к бабочкам, он проявляет большую любовь к порядку. Из-за его внешности в его нраве появилась довольно большая раздражительность, которая иногда переходит в некоторое упрямство и даже иногда проявляется в его отношениях с матерью». Запись Энгельгардта о Дельвиге не должна удивлять читателя пренебрежительным отзывом о его литературных занятиях в лицее.
Среди преподавателей представление о Дельвиге, отличавшемся в лицее не только леностью, но, как это ни странно, даже малой восприимчивостью к наукам «способности посредственны», «невнимателен и ленив», «отвечает на вопросы без размышления и без всякой связи», — писали о нем , было весьма невыгодным. Литературный его талант развился позднее. Но в отзыве Энгельгардта ценно для нас указание на патриотическую гордость Дельвига русской литературой, которая носила, как мы узнаем, даже воинствующий характер.
Итак, вот отзыв о Дельвиге: «Когда Прометей вдохнул душу в ту глину, из которой он его сделал, небесная искра была уже несколько остывшей, так как она только время от времени вспыхивает в Дельвиге жалким поэтическим огоньком. Только на этот мнимый поэтический талант и на какое-то воинствующее отстаивание красот русской литературы направлено сейчас всё, и я, вероятно, обязан только Жуковскому тем, что он с некоторого времени прилагает известное старание к изучению немецкого языка.
В его играх и шутках проявляется определенное ироническое остроумие, которое после нескольких сатирических стихотворений сделало его любимцем товарищей. Его нравственность, видимо, подточена тайными пороками, к которым, вероятно, относится и та жадность, с какой он без выбора глотает книги, которые. В русской литературе он, пожалуй, самый образованный». Из отзыва о К. Данзасе мы впервые узнаем о его склонности к искусству.
В остальном он, как видно, ничем не импонировал Энгельгардту: «Настолько бездеятелен и неспособен до и после еды, что приходится думать, он только для еды и создан. Его неизящный вид дает повод к поддразниваниям, на которые он обычно отвечает сердитым криком и кулачной расправой.
Убедить его в том, что он когда-нибудь бывает неправ — невозможно. Обычно в подобных случаях он утверждает, что все несправедливы к нему, разгорячается с каждым словом всё больше и позволяет себе при таких припадках, которые довольно быстро переходят в бешенство, большую грубость по отношению даже к надзирателям.
Как ни странно, в нем довольно много склонности к искусству». Лаконичный отзыв об Ф. Матюшкине точно определяет главную цель его жизни, хотя и сужает духовный облик будущего отважного мореплавателя: «Тихая, добрая душа, которая делает именно то, что должна, дает именно то, что имеет, кажется именно тем, что есть, и остается именно тем, чем была.
Товарищи называют его из-за его флегмы голландцем: у него есть склонность к морской службе». Запись об А. Мартынове — не более чем первые впечатления и наблюдения педагога: «Очень тихий и спокойный, временами, однако, несколько упрямый, рисует и фехтует лучше всех. Он любит порядок и делает в некоторых науках значительные успехи. Если я не ошибаюсь, он самый молодой после Ржевского, и он бы достиг большего, если бы воспитывался с мальчиками своего возраста, с которыми мог бы идти в ногу».
Отзыв о С. Есакове, одном из лучших учеников курса, впоследствии гвардейском офицере, гласит: «Талант, прилежание и кротость рисуют его очень благоприятно; гениальным его назвать нельзя, но душа у него исключительная, восприимчивая ко всему доброму и прекрасному.
Он имеет к тому же большую привязанность ко всем, о ком знает, что они охотно что-нибудь сделают для его интеллектуального и нравственного развития. По отношению к своим родственникам и родителям эти последние довольно посредственного происхождения проявляет величайшую нежность и самую детскую привязанность; с этой стороны он, как и Комовский, наиболее достойный любви; его товарищи его очень уважают, он же чаще всего является судьей в их спорах и очень близко принимает к сердцу, когда кто-нибудь не выполняет своего долга или дурно себя ведет по отношению к начальникам.
В таких случаях он наставляет виновного на путь истинный, так же, как откровенно защищает того, чей поступок слишком строго осужден или, по его мнению, рассматривается с неправильной точки зрения.
В первые годы ему были свойственны сильный страх перед явлениями природы, молнией и огнем, так же как, впрочем, и всякие суеверия и предрассудки, привитые прежним воспитанием».
Интересна характеристика А. Илличевского, лицейского поэта, считавшегося в первые лицейские годы соперником Пушкина по стихотворству, но на самом деле писавшего весьма посредственные стихи: «В Германии был такой сладостный период, когда многие молодые люди, благодаря Геснеровым идиллиям, так же как Вертеру, Иорику, сентиментальным путешествиям и т.
На таких бессильных и сухих юношей, если не совсем, то во многом, к сожалению, походит Илличевский. Несколько самодельных рифм и чрезмерные и неосторожные похвалы, которые воздавались его незрелой музе, сделали свое дело слишком добросовестно.
Фантазия дала теперь форме перевес над всеми его остальными интеллектуальными силами настолько, что он, при всех талантах, стоит во всех серьезных науках, за малым исключением, почти на той же ступени, что и при поступлении. Всё же надо учесть, без сомнения, то, что имеется в его поэтическом багаже, и поэтому я думаю, что в русской литературе 11 он, если не первый, то очень близок к первому.
По отношению к своим товарищам он проявляет себя большим эгоистом, хотя с некоторых пор это как будто ослабевает. К своим прежним связям в С. Односторонним, но содержащим неизвестные в литературе черты характера Н.
Корсакова, принадлежавшего к числу одареннейших лицеистов, является отзыв о нем Энгельгардта: «Обладает отличными способностями и редкой памятью и очень острым суждением. При этом ему свойственен опасный дар приспособляться к каждому мнению и к каждой личности и он умеет каждому казаться лучше, чем тот мог бы его оценить.
На свою память он полагается иногда чересчур и временами запускает приготовление уроков, его сочинения и прочие школьные задания находятся обычно в беспорядке.
В науках он поверхностен, не от недостатка дарования, а просто от легкомыслия; в обращении со своими товарищами вспыльчив и резок, а затем прибегает ко лжи и к одному ему свойственной манере искажения, причем он умеет очень ловко втянуть в игру тщеславие того, кто является судьей.
С некоторых пор, однако, он, кажется, стал лучше. В первые годы, например, он находил удовольствие в том, чтобы незаметно есть в классе, голод здесь играл меньшую роль, чем склонность делать нечто неразрешенное и зуд обмануть учителя; к тому же он тайком таскал со стола хлеб, несмотря на запрещение и наказание».
Здесь не отмечены почему-то выдающиеся музыкальные способности Корсакова, которые сделали его любимцем товарищей, его живой характер, общительность. Зато замечателен своей верностью и выразительностью психологический портрет В. Кюхельбекера: «Читал все на свете книги обо всех на свете вещах; имеет много таланта, много прилежания, много доброй воли, много сердца и много чувства, но, к сожалению, во всем этом не хватает вкуса, такта, грации, меры и ясной цели.
Он, однако, верная, невинная душа, и упрямство, которое в нем иногда проявляется, есть только донкихотство чести и добродетели с значительной примесью тщеславия. При этом он в большинстве случаев видит всё в черном свете, бесится на самого себя, совершенно погружается в меланхолию, угрызения совести и подозрения и не находит тогда ни в чем утешения, разве только в каком-нибудь гигантском проекте.
В детстве он страдал пляской св. Его отец умер от чахотки, которая угрожает и ему». Отзыв Энгельгардта об А. Корнилове в общем благоприятен, но рисует его как юношу, ничем не примечательного. Корнилов «нашел способ так же, как Ржевский, остаться совершенно невинным ребенком. Ни на одно мгновение не может оторваться от забав.
В своей наружности он. Он не умен, но имеет хорошую память и делает в формальных науках довольно значительные успехи. Характер у него открытый и чрезвычайно добродушный». Совсем иначе, с явной заинтересованностью, написана характеристика С. Ломоносова, личности незаурядной. Еще находясь в лицее, Ломоносов познакомился с Карамзиным и бывал у него вместе с Пушкиным, находился в переписке с В. Пушкиным и П. В отзыве Энгельгардта одобрительно говорится об увлечении Ломоносова историей и политикой на это же указывал и лицейский профессор истории И.
Кайданов : «Очень интересный юноша, не то, чтобы гениальный, но всё же выдающийся талант. По истории он идет превосходно. Политикой интересуется очень живо. Очень словоохотлив и умеет обычно направить разговор на наиболее высокие интересы человечества, затем свободно перескакивает с предмета на предмет, касаясь главным образом поверхности, отчасти из юношеского легкомыслия, а может быть, также потому, что он раньше воспитывался французами.
Его существо одухотворяет прекрасное религиозное чувство, которое иногда проявляется очень трогательно. Он любит людей, несомненно, больше, чем все остальные до сих пор, по крайней мере , и часто думает о том, каким образом он может быть для них наиболее полезен. От этого он всегда полон проектов и предложений, направленных обычно на преобразование армий, новые порядки в министерстве, другое управление финансами и т.
Выдающиеся способности Ломоносова сказались в его дальнейшей биографии: он служил секретарем русского посольства в Америке, потом во Франции, был послом в Бразилии, Португалии, Нидерландах. Нет оснований думать, что в лицее Ломоносов принадлежал по своим политическим взглядам к наиболее передовой группе лицеистов: его карьера, сохранившиеся письма говорят, что он и не хотел плыть «против течения».
Но всё же Ломоносов ярко выделялся широтой своих интересов, образованностью, умом среди многих сверстников — типичных отпрысков дворянской бюрократии. После характеристики Ломоносова особенно язвительным кажется отзыв о П. Мясоедове, воспитаннике, который за свою тупость и умственное убожество служил у лицеистов предметом постоянных насмешек. Вот что писал о Мясоедове Энгельгардт: «Никто так хорошо и элегантно не одевается, никто так изящно не разглаживает своей челки. Никто не умеет так изящно пользоваться своим лорнетом, никто не хотел бы так, как он, уже сейчас стать гусаром, но никто меньше его не пригоден и не имеет охоты к серьезным занятиям.
Так как он всё же исключительно высокого мнения о себе и о своих познаниях, то при выговорах он, где только смеет, бывает груб и у гувернера и инструктора происходят с ним иногда сцены».
О проницательности Энгельгардта как педагога, так быстро разглядевшего облик «Мясожорова» лицейское прозвище Мясоедова , свидетельствует простое сравнение этого отзыва с рядом официальных лицейских характеристик, где мы читаем: «Весьма самолюбив, горяч, привязчив, груб, насмешлив; впрочем, признателен, услужлив, прилежен» или: «не слишком счастлив способностями, но его прилежание заменяет многое».
Маслове из отзыва Энгельгардта мы узнаем, что он «имеет большие способности к литературе и математическим наукам и сделал в математике значительные успехи. Он скромен и больше всех остальных близок к возмужанию.
Говорит мало и плохо и охотно уединяется. Когда он считает себя обиженным, скрывает свое недовольство. Я думаю, что в нем довольно много гордости и самомнения. Его поведение было всегда исключительно осторожным и совершенно безупречным».
В лицее он примыкал к группе передовых лицеистов, но вел себя очень осмотрительно и осторожно во всех конфликтах в частности, во время известного столкновения с инспектором М. После окончания лицея участвовал в «Журнальном обществе» Н. Тургенева, обществе, созданном для издания политического журнала, и читал на одном из собраний статью о статистике. Но «либеральный дух» Маслова быстро испарился, и он преуспевал на службе, постепенно украшаясь орденами и дойдя до чина тайного советника.
К числу отзывов, где проницательность изменила Энгельгардту, относится отзыв об И. Малиновском, сыне первого директора лицея В.
Малиновского: «При очень добром сердце и довольно хороших способностях он во всем проявляет большую небрежность, дурно ведет себя по отношению к своим товарищам, начальникам и проявлял это даже по отношению к своему отцу. Он совершенно не может заставить себя сдержаться, и его можно привести в себя с исключительным трудом, тогда он с искренним раскаянием признает свою вину, но, к сожалению, его величайшее легкомыслие тотчас же вытесняет самые лучшие намерения.
Насколько мне известно, он ни в одном предмете не сделал значительных успехов».
