Улыбка бредбери читать, The Smile. Рассказ Рэя Брэдбери
Ха-ха-хааа… - Все это конец, усну в этом снежном облаке насовсем, подумал Том. Общество-уродливо;красивы-отдельные люди. Мне не найти жениха по себе, у меня ведь своя философия. Он смотрел на неё в белом свете, который падал с полуночного неба.
Только не ори во всю глотку и не смей таращить на меня глаза, какие-то в них огоньки чудные горят. Господи помилуй, у меня от них прямо мурашки бегают. Фарфоровые, расписанные цветами часы на камине пробили три. В прихожей ждали какие-то люди. Неподвижно, точно истуканы, стояли они вокруг плетеной корзины. И нести ее вчетвером просто смешно, она же легкая, как пушинка. Черный человек наклонился к тетушке Тилди.
Он словно хотел сказать, что скоро корзина уже не будет такой легкой. И вроде бы не так уж давно, года два назад. Сдается мне… А, вспомнила. Да это же когда померла моя соседка миссис Дуайр. А я-то думала, ты хочешь мне что-нибудь продать.
Ну, погоди, к вечеру приедет из колледжа моя Эмили, она тебе покажет, где раки зимуют! На прошлой неделе я послала ей письмо. Понятно, я не написала, что здоровье у меня уж не то и бойкости прежней тоже нет, только намекнула, что хочу ее повидать — соскучилась, мол. Нью-Йорк-то отсюда за тридевять земель. А ведь Эмили мне все равно как дочка. Вот погоди, она тебе покажет, любезный мой. Она тебя как шуганет из этой гостиной, и ахнуть не успеешь….
Полузакрыв глаза, расслабив все тело, гость покачивался на стуле взад-вперед, взад-вперед.
Он отдыхал. Неужто и ей не хочется отдохнуть? Отдохнуть, отдохнуть, отдохнуть…. Смотри, что выдумал! Этими самыми руками — не гляди, что они такие костлявые, я связала сто шалей, двести свитеров и шестьсот грелок на чайники! Уходи-ка ты подобру-поздорову, а когда я сдамся, тогда вернешься, может, я с тобой и потолкую, — перевела разговор тетушка Тилди. Она задумалась, покивала головой. Эмили… у нее волосы, точно золотой колос, и такие же шелковистые. Оттого-то я и злюсь на вас да на ваши плетенки.
Где это слыхано, чтоб за доброе дело человека в гроб уложили? Нет, любезный, не на такую напал. Помню я…. Тетушка Тилди умолкла; воспоминание кольнуло ей сердце. Много-много лет назад, под вечер, она услышала слабый, прерывающийся голос отца. Ты такая неугомонная, вот никто рядом с тобой и не остается. Поцелуешь, да и бежишь прочь. Пора бы угомониться. Вышла бы замуж, растила бы детей. Мне не найти жениха по себе, у меня ведь своя философия.
Надо же — утащить у нас маму, когда мама была нам нужней всего! По-твоему, это разумно? Когда-нибудь все переменится, папа. Отныне я кладу начало новой философии! Да ведь это просто дурость какая-то — живешь совсем недолго, а потом, оглянуться не успеешь, тебя зароют в землю, будто ты зерно; только ничего из тебя не вырастет. Что ж тут хорошего? Я, по крайней мере.
Помяните мои слова. Кто-нибудь с душой. Кто-нибудь, с душой ради прекрасных вещей. Наконец они стояли на главной площади. Человек на лошади проскакал на некотором расстоянии.
В руке у него был листок бумаги. Посреди площади находилась зона, окруженная канатом. Том, Григсби и другие собирали свою слюну и двигались вперед, готовые к действию, широко раскрыв глаза.
Том почувствовал, как сильно и возбужденно колотится сердце, и как земля обжигает его голые ноги.
Четыре полицейских стояли по углам огражденной зоны с желтыми повязками на запястьях. Они стояли, чтобы не допустить швыряние камней. Теперь, иди!
Том стоял перед картиной и смотрел на нее долгое время. Но рот у мальчика пересох. Григсби плюнул и плевок полетел на солнце.
Женщина на картине улыбалась Тому спокойно, таинственно, а Том смотрел на нее в ответ и сердце у него колотилось, музыка неслась в его ушах. Очередь молчала. В один момент они начали кричать на Тома за то, что он не двигается, но теперь они слушали человека на лошади. Послышался резкий треск разорванного полотна. Полиция спасалась бегством.
Толпа, как стая голодных птиц, начала яростно клевать портрет.
Том почувствовал как его буквально проносят через порваное полотно. Слепо подражая толпе он оторвал кусок полотна, затем упал, кто-то ударил его ногами и он откатился от толпы. Весь разорванный, в крови, он видел, как старые женщины жевали куски картины, мужчины разбивали раму, топтали ногами остатки картины и рвали ее на мелкие части. Том стоял в стороне от беснующейся площади и молчал.
Он смотрел на то, что было зажато у него в руке. Он тайно прижимал кусочек картины к груди. Не отвечая, Том побежал в слезах. Он убегал по испещренной бомбами дороге, в поле, мимо мелкого ручья, не оглядываясь, крепко прижимая руку и пряча ее под пальто. К закату он добрался до деревни и пошел дальше.
К девяти часам подошел к разрушенной ферме, той ее части, которая еще не была разрушена и где спала его семья — мать, отец и брат.
Он проскользнул тихо в дверь, и лег запыхавшись. Кто-то стукнул его. Это был брат, который остался дома, чтобы работать на небольшом участке земли. Еще толчок. Том лежал, постепенно приходя в себя. Все затихло. Его рука прижималась к груди все сильней и сильней. Он пролежал в таком положении с полчаса, с закрытыми глазами. Затем почувствовал холодный свет луны.
Небольшой лучик пробился к нему и осветил пятнышко на постели. Только тогда его рука разжалась. Медленно и осторожно, прислушиваясь к тем, кто спал вокруг него, Том вытащил руку.
Он волновался, задерживал несколько раз дыхание, но потом, все-таки открыл руку и развернул кусочек полотна. Весь мир спал в лунном свете. А на его руке играла Улыбка. Он смотрел на нее в лунном полночном свете. И тихо думал про себя: Улыбка, милая Улыбка. Через час он ее все еще видел, даже после того, как осторожно сложил и спрятал. Он закрыл глаза и Улыбка осталась в темноте.
И она продолжала оставаться там, теплая и нежная, даже когда он заснул, даже, когда мир замолчал и луна поднялась и опустилась в холодное утреннее небо. Ray Bradbury The Smile vip Нравится этот рассказ Рэя Брэдбери, очень актуален сегодня. Хочется верить, что люди смогут сохранить остатки разумной цивилизации, которую из-за ненависти гробят и гробят.
Сохранят, благодаря улыбкам вечного Искусства, способных отогреть души С теплом и благодарностью за Ваши работы, Ирина Петал Ольга Вячеславовна Спасибо Ирине, Ольге и всем, кто читает Улыбку.
